Нефть и мир. «Семь сестер» – дом, который построил Джон - Леонид В. Крутаков

вел переговоры о покупке трех нефтяных предприятий в Баку и предлагал создать новое пароходство для связи Батума и Дальнего Востока. Памятуя о высочайшем повелении про флаг России, американцы гарантировали, что суда этой линии будут ходить под русским флагом, а команду судов планировали набирать из китайцев по причине почти даровой (даже по отношению к русской) стоимости рабочей силы в Китае[184].

Чтобы понять степень системности действий (горизонт планирования) отцов-основателей новой модели мироустройства, достаточно сравнить предложение Рокфеллера русскому царю со сложившейся к концу ХХ века архитектурой мировой экономики (Pax Americana – «Глобализации – 2.0»). Россия, Ближний Восток, Африка – источники природных ресурсов, Китай – рабочей силы, Америка – оператор (сочленитель) всего процесса.

Банковский альянс с Русско-Китайским банком позволял США финансировать свой экспорт в Восточную Азию, минуя Лондон. Русско-Китайский банк брал на себя обязательство учитывать передаточные векселя американских экспортеров в шанхайском отделении. Приобретение векселей планировалось «за общий счет», а кредит «под умеренный процент», по словам президента National City Bank Джеймса Стиллмена (дочь Стиллмена Эльзи была женой брата Рокфеллера Уильяма. – Л. К.), гарантировал его банк[185].

Россия предложение Рокфеллера, по факту, проигнорировала. Экспансия Standard Oil в инфраструктуру Великого Сибирского пути была заблокирована. Шанхайское отделение Русско-Китайского банка ограничило проведение операций с передаточными векселями американских экспортеров. Под ограничение попал торговавшийся в Китае керосин Standard Oil[186].

Вывод ведущего эксперта по нефтяным вопросам Министерства финансов России Степана Гулишамбарова, который он сделал в своем докладе после очередной поездки в США и переговоров с нефтяниками, на этом фоне звучал наивно. Вывод такой: война нефтяных трестов на Дальнем Востоке «кончится полюбовным соглашением относительно размежевания сферы деятельности… Желательно, чтобы при этом дележе торговцы русским товаром приняли более активное участие, чем они это делают обыкновенно»[187].

Рокфеллера не интересовало размежевание рынков. Его волновала судьба всей нефти, всего проекта. После отказа России «Пенсильванский сценарий» в Баку и на Дальнем Востоке стал неотвратимым. Соглашение с Нобелями позволяло Рокфеллеру действовать на опережение. Нобель, напомним, был членом имперской комиссии по выработке мер против американского керосина.

Вторая нефтяная (Русско-японская) война

В корпоративном формате (личные – политически индифферентные – интересы в рамках рыночной модели) нефтяная отрасль России выглядела как лоскутное одеяло или «Замок» Кафки. Выработать единую (национальную) стратегию развития в таких условиях было невозможно.

Английские компании (после развала «Союза бакинских керосинозаводчиков» в 1898 году они получат разрешение на прямое владение русскими промыслами. – Л. К.) боролись с Ротшильдами и Нобелями за контроль над добычей в Баку. Французские и английские Ротшильды – с Рокфеллерами и Нобелями за рынки Европы. Standard Oil – с англичанами, русскими и немцами за Дальний Восток. Немецкий капитал – за новую Европу на основе русской нефти против американцев и в пику англичанам с французами.

Переход нефтяной проблематики из корпоративного формата в межгосударственный был неизбежен. Модель не справлялась с уровнем сложившихся противоречий, разрешение которых в рыночной логике было невозможно. Коммерческий подход не позволял даже упорядочить (систематизировать) список накопившихся вопросов и проблем вокруг главного дефлятора новой модели экономического роста.

Когда Рокфеллер делал свое предложение русским, казалось, что он все просчитал. Его предложение было последним, и в коммерческой логике оно выглядело как безальтернативное. Герретсон писал по этому поводу, что Витте наконец-то согласился пойти навстречу Рокфеллеру в вопросе «раздела мирового рынка между русской и американской промышленностью»[188].

Но предложение Рокфеллера запоздало. Проблема уже вышла за пределы регуляторного механизма модели в пространство государственных интересов, в область национальной безопасности. Слишком много угроз, страхов и рисков сложилось вокруг нефтяного вопроса. По меткому замечанию депутата Рейхстага, нефтяной вопрос стал «фактором силы» в международных отношениях.

Последним аргументом Рокфеллера в переговорах с русскими была именно война. Стиллмен сообщил представителю Министерства финансов России в Вашингтоне Мечиславу Рутковскому, что идут переговоры о предоставлении Японии займа в 25 млн долл. И намекнул, что если русское правительство откажет американцам в продаже нефтяных площадей, Рокфеллер предоставит Японии заем, который пойдет на враждебные России цели[189].

Рутковский напишет Витте: займу Японии «можно было бы помешать, если бы я мог сообщить им благоприятный ответ вашего высокопревосходительства относительно их ходатайства о допущении операций «Стандарда» в России для добывания, очистки и транспортировки нефти… Я имел бы основания советовать не брать японские боны, назначение которых – получить средства для войны против России»[190].

Его высокопревосходительство министр финансов России Сергей Витте ответил Рутковскому, что у него нет определенного ответа на предложение Рокфеллера.

Повторимся, «суэцкий проект» французских и британских Ротшильдов бил только по интересам Standard Oil, вынуждая Рокфеллера искать мирное решение вопроса через заключение картельного соглашения. Великий Сибирский путь с прямым выходом во внутреннее китайское море убирал с шахматной доски всех. Мир нефти требовал новой (следующей после Русско-турецкой 1877–1878 годов, но с противоположным эффектом) войны.

Регулярное движение поездов по Транссибирской магистрали началось 1–14 июля 1903 года, а через пять месяцев новая транспортная артерия Евразии запылала сначала с одной стороны, потом – с другой. В январе 1904 года Япония напала на Порт-Артур, а в декабре в Баку начались первые нефтяные погромы (напомним) под руководством Кобы (Иосифа Джугашвили).

Общепризнанная (мифологизированная) историография говорит, что русско-японский конфликт 1904–1905 годов был инициирован Николаем II, чтобы с помощью «маленькой победоносной войны» отвлечь своих подданных от тяжелой внутренней ситуации, и тем самым предотвратить революцию. Однако в рамках нефтяной онтологии ситуация выглядит прямо противоположным образом.

Строительство Транссиба обошлось России в огромную по тем временам сумму – 1,5 млрд рублей. Транссиб был мегапроектом, который превращал Россию в ключевого игрока на нефтяном рынке Евразии, резко повышая ее политический статус. В таких условиях война была для России безумием. Ей просто незачем было воевать, все эффекты уже были достигнуты, все элементы пазла сложились. В случае поражения Россия теряла все, а в случае победы – ничего нового (свыше уже имевшегося) не обретала.

Первой напала Япония. Все исследователи отмечают, что Россия к этой войне не успела подготовиться (хотя, по их же логике, Россия эту войну инициировала). Япония, в отличие от России, к войне была полностью готова. К войне ее готовили срочным порядком Соединенные Штаты Америки и Великобритания. Готовили технически и дипломатически.

В 1902 году, после окончания строительства Транссиба, Англия заключила с Токио союзнический договор, что лишало Россию в случае войны помощи со стороны ее союзников: Германии, Франции и Австрии. США и Великобритания выделили Японии несколько кредитов на общую (запредельную по тем временам) сумму в 410 млн долл.

Весь